Городской охотник - Страница 49

Рекламодатели делят человечество на маркетинговые категории. Можно сказать, на «племена» с особыми названиями. Например, «Стрелки», «Наездники», «Центровые» или «Богемная смесь». По подписным листам журнала легче всего узнать, кто его читатели. Сейчас я держал в руках список высочайшей категории, «голубая кровь» в чистом виде, первостатейные богачи.

— Очень дорого. Как и остальная часть операции.

— Да, бьюсь об заклад, «Оперативная рекламка» за это не платила.

— А почему? Думаю, за годы работы Футура сколотил приличные деньги.

— В этом не сомневаюсь. Но охота ли ему, чтобы каждый знал, что именно он стоит за такого рода дельцем? — Она махнула в сторону страниц, развешанных на стенах. — Настолько неоригинальный и пассивный? Потому что да, шутка, конечно, вышла прикольная, но ведь это чистой воды подражание.

— Ага, к тому же можно сказать с уверенностью, что он не работает в журнальном деле.

— Значит, платил кто-то еще. Кто-то, связанный с «антиклиентом».

Я пожал плечами.

— Даже если мы выясним, кто оплачивал приглашения, разве это не может оказаться подставной компанией или чем-то в этом роде? Какая-нибудь «Пунь-шам инкорпорейтед»?

— Может быть, — кивнула Джен. — Но кто бы ни выделил деньги, ему пришлось оплатить все эти дорогостоящие подарочные наборы: сотни флаконов «Пунь-шам» и бутылок «Благородного дикаря», не говоря уже о камерах. Это ведь не то, что можно взять да приобрести по кредитке. Такая сумма не могла не оставить своего рода денежный след.

— Согласен.

Я покосился на переднюю дверь офиса, представляя, как в замке вот-вот звякнет ключ. По крайней мере, мы можем быстро отсюда убраться.

— С чего начнем?

Джен подняла адресный список.

— Вот с этого. Разве твоя подруга Хиллари не работает на «Хой Аристой»?

— Хиллари не работает у них, она только обеспечивала им пиар. И она мне не подруга.

— Но она расскажет тебе, что ей известно, разве нет?

— Сообщить мне конфиденциальную информацию о клиенте? С чего бы это Хиллари так расщедрилась?

Джен усмехнулась.

— Да с того, что ей, наверное, до смерти хочется выяснить: кто окрасил ее головку в пурпурный цвет.

Глава двадцать седьмая

Все началось с моллюсков, а обернулось империей.

Трудно поверить, но финикийцы устроили все это около четырех тысяч лет назад. Узенькая полоска их земли вклинивалась между Средиземным морем и огромной пустыней: ни тебе золотых россыпей, ни оливковых деревьев, ни самоцветных рудников, ни наливающихся зерном янтарных колосьев.

Единственное, чего у этих финикийцев было хоть отбавляй, так это моллюсков, которых они собирали на побережье. И кормились ими. Моллюски были вкусными, одна беда — после них зубы окрашивались в пурпурный цвет.

Естественно, большинство людей это раздражало. Надо думать, они ворчали, говорили что-то вроде: «Моллюски, конечно, недурны, если бы только не пурпурные зубы», но на том все и заканчивалось.

Пока одному древнему инноватору не пришла в голову безумная идея.

Представьте себе, что вы живете-поживаете в Древней Греции, Египте или Персии и тогдашних денег у вас хоть завались. Оливкового масла, золота, самоцветов, зерна — сколько угодно. Но при этом вы всю жизнь щеголяете в одежде бежевого цвета — в светло-бежевом, средне-бежевом, темно-бежевом. Вы смотрели фильмы на библейскую тему? Там все носят одежду земляных тонов, только разных оттенков. Ничего другого у вас в обиходе нет, да вы ни о чем другом и не думаете.

И вот в один прекрасный день к берегу причаливает финикийский корабль, и купцы начинают торговать пурпурными одеяниями. Пурпурными!

Долой надоевшие бежевые шмотки! Пурпур попадает в струю, входит в моду, приобретает безумную популярность. И то сказать, после того как всю жизнь носил дюжину оттенков бежевого, каждый встанет в очередь за новым, крутым пурпурным прикидом.

Цена безумно высока, отчасти из-за пошлин, а отчасти потому, что для получения одной унции красителя требуется около двухсот тысяч моллюсков. Очень скоро финикийцы катались как сыр в масле. (В оливковом. Катались они и в золоте, и в драгоценностях, и в зерне, но принято почему-то говорить о масле. И при чем тут сыр, не знаю.)

Родилась торговая империя. Слово «Финикия» приобрела в древнегреческом языке значение «пурпур». Вы ассоциируетесь с тем, что продаете.

Через некоторое время, однако, произошло нечто интересное. Важные люди решили, что пурпурные шмотки слишком круты, чтобы в них щеголял кто попало. Поначалу они обложили пурпур зверскими налогами, потом выпустили закон, запрещавший ношение пурпура «хой полой» (как будто они могли себе это позволить!), и наконец объявили пурпурные облачения знаком отличия коронованных особ.

По прошествии столетий этот цвет-символ так широко распространился и так глубоко укоренился, что даже в наши дни, тысячу лет спустя, в Европе пурпур ассоциируется с королевским достоинством. И все только потому, что какой-то инноватор, живший четыре тысячи лет назад, додумался, что проблему пурпурных зубов можно преобразовать во что-то крутое. Неплохо!

Но к чему я вам все это рассказываю?

Через несколько дней после памятной вечеринки «Хой Аристой», когда слухи о ребятах с голубой кровью и пурпурными головами распространились по Нью-Йорку, а заметная часть богатейших представителей высшего общества, напротив, исчезла из города, чтобы пересидеть срок действия краски в королевском уединении загородных вилл, кто-то из обеспокоенных родителей направил флакон с остатками содержимого в лабораторию для исследования.